Бунт на корабле. Узнав о грозящих сокращениях, зашевелилось, восстало Путинское окружение. Вчерашние шестерки поднялись на шефа, никого не боятся.
Говорят: Владимир Владимирович, сколько ж можно? Все мы да мы. Почему инициатива только от нас, только сверху? А русский народ у нас что – пассивный мох, безликое стадо? Давайте подтолкнем-заставим!
Путин смеется: активного мха захотелось? творческого стада?
Нет, говорят они, это фигуральный образ, но пора гальванизировать импульс миллионов, перенаправить бурление патриотизма. Вот, говорят, почему склады слегка не грабануть? Стратегические товары мертвым грузом лежат, тактические тоже: крупы, консервированные грибы, кальсоны с тесемками. Грибком покрываются, молью. (Путин вздрагивает.) Пардон. А у народа руки вхолостую чешутся. Как говорил Гете: сон зависти рождает чудовищ. Может, ограниченно разрешим?
Их другие перебивают: или взять те же дома престарелых. Ведь рушатся же от ветхости. Состояние не аварийное, а уже музейное. Чего не покрошить в труху? И молодым забава, и старцам вечное отдохновение.
Да и бензоколонки пора спалить! (Это третьи от стенки отлепились, тоже спешат зафиксироваться.) Если бензин поставляем в Гейропу, которая с нами воюет, значит антисанкционный! Значит подлежит! А что не на таможне – так не помеха. Сейчас везде таможня! По каждой семье и сердцу, которое набатом. Народ двинет на бензоколонки, как на Берлин, к бабке не ходи.
Если бензин спалить, на чем ездить? – спрашивает Путин. Видно, что предложение ему в целом нравится. Осмелевшие мятежники отвечают радостным хором:
Так дорог же нет! Все пробки в колдобинах, особенно на встречке. Зачем ездить?
Логично, – соглашается Путин. А у самого глаза озорные, ждет, каких концепций еще накидают сатрапы-заговорщики.
Магазины тоже объявим вне закона. После боевой как бы экспроприации, – говорит кто-то и осекается, как байкер об стенку. Все замерли, смотрят на Путина. Шопинг-то у всех в крови с пеленок. Но тот поддерживает:
Правильно, давно пора. Если склады, то и магазины с бутиками. Раздадим абордажные крючья, народу понравится. Что дальше?
И тут посыпалось. Бродячих котов! Роддомы, рассадники оппозиции! Бани! Аптеки! Аптеки в первую очередь, ибо сатанинское зелье, я пробовал. Домашних тоже, вообще всех кошек! Ага, и гандоны! Уже было. Ну тогда сношаться. А детям мороженое – чтоб симметрично, у нас все равны перед законом!
Нет, говорит Путин и щелкает пальцами, все это мелко. Чего-то тут не хватает. Какой-то общегосударственной мысли, структурообразующей херни. Чтобы удивила и завела. После которой, как услышал, спать не получится. От гордого страха за отечество.
Тут Гундяй вякнул, как в пустую банку на паперти, настолько атмосфера интеллектуально накалилась: мы вот с Чаплей подумали и умыслили, что хорошо бы разбиться на сотни приходские и, осенившись крестом, врезать всем миром, крестьянским кулаком, русской удалью. Чтоб знай наших!
Сразу сгустилась кромешная тишина. Один Чапля из-за спины командира вякает: велика Россия, да плюнуть некуда – со всех сторон Москва.
Все ожили, руками замахали, развели кривые губы: да по кому врезать-то? По банкам, по "Новой газете", снова по аптекам? Не томите, поделитесь, святые батюшки.
Как по кому? По нашим и врезать, – говорят те спетым дуэтом. – Орловские по курским, питерские по псковским. Сами найдут по кому, не маленькие. Пора без подсказок, а с богом в сердце. Он наставит и прицелит. И чтоб до последней капли гноя!
Потом Гундяй подумал и все-таки поправился: если на то ваша божья воля, Владимир Владимирович.
Бунтари стоят, переваривают, оценить не могут, как это Путину – поперек горла или в самую жилу?
Медведь, не прочуяв момента, запищал: вот сейчас и врежем, покажем пример. Как говорится: верхи начинают – низы на подхвате.
Все смотрят на шефа – ага, что скажешь, начальник, как отреагируешь?
Тот поворачивается к Медведю, медленно заносит кулак. Медведь старательно закрывает глаза, что-то шепчет. У всех перехватывает дыхание. Сечин подсказывает: ну-ну.
И в это время кто-то падает голым затылком на кафель. Это у Киселя нервы сдали.
Соловей орет: убили, убили, кокнули!
Перепуганные карбонарии начинают носиться, как попадья на курице. Крым коромыслом. Песок кричит: воды, скорей воды! Жирик отмахивается: не надо воды, – и мутузит Киселя ногами, приговаривая: все можно растоптать, кроме говна! Мол, церковь приказала, комсомол ответил есть. Кобзон тоже в кучу прыгнул, не посмотрел на старость, машет гундяевским крестом, распевает: это кум для кумы судака тащщит!
В общем, расплющили Киселя в семерку пик, еле оклемался. Хотя тоже не беда: рот перешьют – и снова огурчик.
В финале мозгового шторма, уходя – кто на своих, кто на санитарах – постановили, что лучше организованно, чем спонтанно. Спонтанно только утки крякают. А у нас, чай, русская цивилизация, не пещеристый век.
Короче, назавтра по регионам встречи в группах. Анонс ближайшей махаловки: тульские vs архангельских (тоже не пряники).
Зачистка России. Самовывоз!
________________________________________
Резюме. У нас – нефть, у Запада – деньги. При таком раскладе, кому на хер сдался русский народ? Лишняя заморочка. Верно, Владимир Владимирович?
